Без рубрики

Быт заключенных в политлагерях определялся исправительно-трудовыми кодексами, типовыми правилами внутреннего распорядка и приказами МВД СССР. Распорядок дня лагеря Пермь-36 включал в себя восемь часов сна, восемь часов рабочего времени с двухчасовым обеденным перерывом – эти два часа уходили на обыски заключенных при переходе на обед из рабочей зоны в жилую и возвращении обратно, два часа на развод на работы и на съем с работ, опять же с долгим шмоном на переходе из одной зоны в другую, два часа – на политзанятия и обязательные безвозмездные работы по уборке и «благоустройству» территории.

«Шмоналовка» на участке строгого режима

На фото: Отреставрированная вахта – «шмоналовка» – на переходе из жилой зоны в рабочую, в которой все заключенные обыскивались при каждом переходе, четыре раза каждый день. Один обыск смены в 80-100 заключенных занимал до часа времени: обыскивали тщательно, по пятеркам, могли с раздеванием и прощупыванием швов одежды, а остальные в это время в любую погоду стояли строем перед вахтой или за ней.

Секретный приказ МВД СССР № 20 от 14 января 1972 г. устанавливал дополнительные ограничения для особо опасных государственных преступников: все передвижения заключенных, кроме времени утреннего туалета и часа «личного» времени вечером, допускались только строем, даже на расстояние в несколько десятков метров из барака в столовую. Заключенным запрещалось входить в помещения других отрядов, были запрещены бороды, вводились нашивки на одежду с фамилиями заключенных и номерами отрядов, заключенные были обязаны снимать головные уборы перед представителями администрации. Ограничивался список продуктов, допускаемых в посылках и бандеролях, а также ассортимент продуктов и товаров в лагерной лавке, ужесточались цензурные правила переписки, продлевались сроки пребывания заключенных в штрафных изоляторах.

Неотапливаемый туалет в жилой зоне

Когда в этом лагере содержались осужденные сотрудники правоохранительных органов, туалеты были устроены в бараках

Суточные нормы питания заключенных определялись еще приказом МВД СССР № 550 от 16 августа 1958г. Изменения, вносимые в него позднее, были незначительны.

Этого пайка минимально хватало для поддержания жизнедеятельности: в политлагерях, кроме заключенных, помещенных в штрафные изоляторы, в отличии от общеуголовных лагерей, где продукты часто разворовывались, не голодали – но есть хотелось постоянно. 

Нельзя сказать, чтобы голод был очень мучителен – это ведь не острый голод, а медленное хроническое недоедание. Поэтому очень скоро перестаешь ощущать его резко, остается нечто монотонно сосущее наподобие тихой тянущей зубной боли. Даже перестаешь понимать, что это голод, а так, через несколько месяцев, замечаешь вдруг, что стало больно и неловко сидеть на лавке и ночью, как ни ляг, все что-то жмет или давит – уж и матрац несколько раз перетрясешь, и ворочаешься с боку на бок, а все неловко. Только так и ощущаешь, что кости вылезли. Но это тебе как-то даже безразлично. Да еще с койки вставать не надо резко – голова кружится.

Владимир Буковский «И возвращается ветер…»

Постоянными раздражителями были безвкусно переваренная пища, однообразие рациона и отсутствие свежих овощей – почти всегда использовалась квашенная, перекисшая капуста и сушенный картофель. Даже осенью. Заключенные пытались разнообразить рацион дикорастущими на территории лагеря травами, что нередко кончалось расстройствами желудка и отравлениями, некоторые пытались выращивать съедобную зелень, но их посадки безжалостно вытаптывались. Порой в еде обнаруживались черви…

Пайка. Из фондов ГА РФ

Другой жизненно важной проблемой был холод. Зимой температура в бараках и цехах почти никогда не поднималась до предусмотренных правилами внутреннего распорядка 18 градусов.

Вся жизнь заключенных проходила внутри лагерного периметра – их никогда не выводили за лагерные заграждения. В лагерь и из лагеря возили в закрытых автомашинах – «автозаках». Не хватало цвета – все вокруг было серое. Заключенный Лев Тимофеев нашел выход – просил на конвертах посылаемые ему писем наклеивать яркие цветные марки. Когда сотрудники администрации поняли это, марки с конвертов стали срезать.

…Или вот получишь из дому открытку какую-нибудь цветистую и смотришь, смотришь на нее, как идиот, и так дико видеть разные непривычные цвета, что оторваться не можешь.

Владимир Буковский «И возвращается ветер…»

Дефиниция «государственные преступления» в первом уголовном кодексе РСФСР 1922 года включала в себя «преступления контрреволюционные» и «преступления против порядка управления». Начиная с УК РСФСР 1926 г., а также кодексов всех республик СССР, раздел контрреволюционных преступлений непрерывно увеличивался включением в него все новых статей. Эта тенденция продолжалась все время его правоприменения вплоть до принятия в декабре 1958 года Закона СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления», когда в нем в конечном счете перечислялось уже 14 составов преступлений от измены родине до контрреволюционного саботажа.

Уголовный кодекс РСФСР 1922 г.

Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. (редакция 1938 г.)

В 1948 году, готовясь к резкому обострению международной напряженности, связанному с блокадой СССР Западного Берлина, Сталин указал выделить из числа государственных преступников тех заключенных, которые представляли особую опасность в связи с нарастающими волнениями в лагерях. Эту категорию узников перевели в так называемые Особые лагеря с наиболее жестоким режимом и особой охраной. Заключенные этих лагерей использовались на особо тяжелых работах и носили белые прямоугольные мишени с их личными номерами на шапках, бушлатах и на правом колене штанов.

Заключенные особых лагерей (кадр из кинофильма)

Закон СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» 1958 года ввел дефиницию «Особо опасные государственные преступления» в официальную юриспруденцию. Она раскрывалась в 10 статьях: «Измена родине», «Шпионаж», «Террористический акт», «Террористический акт против представителя иностранного государства», «Диверсия», «Вредительство», «Антисоветская агитация и пропаганда», «Пропаганда войны», «Организационная деятельность, направленная к совершению особо опасных государственных преступлений, а равно участие в антисоветской организации» и «Особо опасные государственные преступления, совершенные против другого государства трудящихся». В начале 60-х годов все эти статьи были включены в новые уголовные кодексы всех республик СССР.

Заключенный Особого лагеря №4 «Степной», автор книги «Архипелаг ГУЛАГ» А. Солженицын. Постановочное фото

Закон СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» 1958 г.

В начале 60-х годов всех осужденных по обвинению в совершении особо опасных государственных преступлений собрали в одно место – в Мордовские лагеря, где содержали в особых зонах, отдельно от осужденных за другие преступления. Позднее такое содержание в отдельных лагерях было утверждено законодательно.

Наибольшими группами особо опасных государственных преступников в начале 60-х годов были осужденные по обвинениям в антисоветской пропаганде. ХХ съезд и та небольшая правда о Сталине и ГУЛАГе, которая была озвучена в докладе Хрущева, породили неоправданные надежды на свободу высказывания, в результате чего в 1957-1959 годах по этим обвинениям было осуждено свыше четырех тысяч человек – и среди них так называемые «националисты», осужденные по обвинениям в послевоенной национально-освободительной борьбе, более всего в Западной Украине и Литве. Третьей по величине группой были коллаборационисты – по большей части сельские и городские полицаи.

ЧИТАТЬ: Закон СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» 1958 года