Глава 3. Заключенные пермских политлагерей
За два десятилетия существования политлагерей Пермь-35, Пермь-36 и Пермь-37 их заключенными были 985 человек, осужденные по обвинениям в совершении особо опасных государственных преступлений, или – немногие – осужденные по иным обвинениям и направленные в пермские политлагеря либо по каким-то неведомым нам причинам, о которых можно только гадать, либо ошибочно, что трудно предположить, понимая проверки и сверки в пересыльных тюрьмах на этапах. 10 человек из 985 отбывали заключение в пермских лагерях дважды, в разные годы и по разным судимостям, поэтому полный список отбывавших заключение в Пермских политлагерях насчитывает 995 позиций.
Кроме особо опасных государственных преступников за каждым из этих лагерей было закреплено какое-то количество – в разное время, разное – расконвоированных уголовных заключенных, занятых наружным обслуживанием лагерей и прилагерных поселков, в которых проживали офицеры, прапорщики и вольнонаемные сотрудники этих лагерей. Размещены они были не в самих лагерях, а в спецкомендатурах, проходили по отдельному учету и в списки заключенных политлагерей не включались, поэтому рассматриваться в этой работе не будут.
Полный список заключенных пермских политлагерей был составлен на основании поименных списков заключенных каждого из трех лагерей, приобретенных в 1992 г. сотрудниками Мемориального центра истории политических репрессий «Пермь-36», у одной из сотрудниц лагеря Пермь-35 и ксерокопий учетных карточек части заключенных, скопированных в 1993 г. в информационном центре (ИЦ) УВД по Пермской области.
Содержание учетных карточек формы № 1 было описано в главе «Политлагеря».1 Эти карточки заполнялись в спецчасти каждого лагеря при поступлении заключенных, независимо от того, по какой причине и на какое время они прибыли, и в спецчасти же постоянно хранились. А поскольку большинство заключенных хотя бы по разу перевозились из одного пермского политлагеря в другой, то и учетные карточки на них имелись в спецчастях все тех лагерей, в которых они побывали пусть даже не самое продолжительное время.
На территории лагеря Пермь-35 находилась общая на все три пермских политлагеря больница, и поэтому там вместе с карточками тех заключенных, которые отбывали в этом лагере сроки своих приговоров, хранились учетные карточки на всех заключенных, привозимых в эту больницу хотя бы даже на несколько часов. Точно также учетные карточки заполнялись на заключенных, привозившихся из одного лагеря в другой на свидания, для отбывания наказания в ШИЗО или ПКТ, или по каким-то другим причинам, например на встречи осведомителей со своими кураторами из КГБ и др. Иногда на карточках в этом случае проставлялась поясняющая запись, такая как «в ПКТ на 6 мес.» или «на свидание», но это случалось крайне редко.
Вместе с заполнением учетных карточек в спецчастях каждого лагеря на всех прибывших заводились личные дела заключенных, а в учетных карточках проставлялись номера этих дел. При любом прибытии и убытии любого заключенного на его учетной карточке в каждом лагере, в который он прибывал, или из которого убывал, делалась соответствующая датированная запись – «прибыл из ….», «убыл в …», и, соответственно, аналогичные записи в их личных делах этого лагеря.
Кроме учетных карточек, хранившихся в спецчастях лагерей, при первом поступлении заключенного в тот или иной пермский политлагерь, в нем, кроме карточки для его спецчасти, заполнялся ее дубликат, отправлявшийся в информационный центр (ИЦ) областного УВД. В дальнейшем все перемещения заключенного фиксировались в этой карточке по сообщениям, передаваемым из лагерей, как правило, с записями кто и когда из сотрудников ИЦ принял сообщение и внес запись в учетную карточку. При ликвидации пермских политлагерей все лагерные учетные картотеки всех лагерей были также переданы в ИЦ УВД, в результате чего на многих заключенных там оказалось по 2 – 3, и даже 4 учетных карточки.
Всего сотрудниками Мемориального центра Пермь-36 в ИЦ было скопировано 951 учетная карточка 675 заключенных пермских политлагерей, в том числе: 529 карточек заполненных в лагере Пермь-35, 239 карточек лагеря Пермь-36, 138 карточек лагеря Пермь-37, 44 карточки ИЦ и 1 карточка следственного изолятора № 1 (СИ-1) г. Перми. Неполнота комплекта копий учетных карточек объясняется тем, что вначале сотрудники ИЦ выдавали для копирования все карточки подряд, но затем начальник ИЦ запретил выдавать карточки тех заключенных, которые были осуждены по обвинениям в измене родине, объяснив, что с них не снят атрибут секретности. Точно также перестали выдаваться для копирования карточки всех лагерей, в которых побывал тот или иной заключенный, ограничиваясь одной из них.
Особенностями учетных карточек, заполненных в пермских политлагерях, были не предусмотренные их официальными формами пометки, выполненные на полях – «ас», «аса», «а/сов» или «антисов» — антисоветчик или антисоветская деятельность, «нац» — националист или националистическая деятельность, «оун» — член Организации Украинских националистов, «бег» или «побег» — беглец или бегство из СССР, «шп» или «шпион» — шпионаж, «кар» — каратель, «вмн» — высшая мера наказания, «изм» — изменник или измена родине, «оор» или «рецидивист» — особо опасный рецидивист, «тер» — террорист или террористическая деятельность и некоторые другие.
Такие пометки имеются на 482 карточках. На 63 из них имеются по 2 таких пометки – «нац» и «аса», «аса» и «оор», «кар» и «вмн», «нац» и «вмн», «изм» и «оор», или даже по 3 – «нац», «вмн» и «оун», «кар», «вмн» и «оор», «аса», «оор» и «вмн». На некоторых карточках эти пометки написаны карандашом, но по большей части чернилами. В одних случаях они были исполнены другим почерком, но в большинстве – тем же, что и основная информация. Эти неформальные пометки – а в них обнаруживаются не единичные ошибки – выполнялись, вероятно, для каких-то служебных надобностей сотрудников спецчастей.
В разных лагерях учетные карточки заключенных заполнялись с разной степенью ответственности и тщательности. Наиболее частыми проблемами учетных карточек являются отсутствие в некоторых из них записей о прибытии или убытии заключенных при их перемещениях из одного пермского политлагеря в другой, в то время как эти перемещения известны из других источников, и, прежде всего, из учетных карточек других лагерей. Достаточно частыми являются и ошибки в датах таких перемещений, чаще всего в карточках лагерей из которых заключенных переводили проставлены одни даты, а в карточках лагерей прибытия – даты следующего дня, хотя понятно, что перевозка из одного пермского политлагеря в другой не могла быть большей, чем в несколько часов. Но случались и расхождения в нескольких днях.
В учетных карточках В. Лисового и В. Марченко лагеря Пермь-36 убытие в лагерь Пермь-35 отмечено 29 апреля 1978 г., а в карточках лагеря Пермь-35 дата прибытия обоих из лагеря Пермь-36 – 1 мая. Есть и обратные ошибки – И. Марандич по карточке лагеря Пермь-35 выбыл в лагерь Пермь-36 13 сентября 1974 г., а по карточке лагеря Пермь-36 прибыл в него из лагеря Пермь-35 12 сентября. Встречаются и другие проблемные записи – отсутствие дат составления учетных карточек и дат освобождения заключенных, большие промежутки между датами первых поступлений заключенных и датами заполнения учетных карточек. Так заключенный И. Лахин поступил в лагерь Пермь-35 с первым этапом 13 июля 1972 г., а его учетная карточка была составлена лишь 20 сентября 1974 г., Д. Димидив поступил в лагерь Пермь-35 26 ноября 1973 г., а его учетная карточка была заполнена 15 октября 1974 г.
Небрежнее всего учетные карточки заключенных заполнялись в лагере Пермь-37, проблемные записи фиксируются в 35 их 138 учетных карточек этого лагеря, причем во многих их них в одной и той же карточке может быть по несколько – до 5 проблемных записей. Из 529 учетных карточек лагеря Пермь-35 зафиксированы проблемные записи в 30 карточках, из 239 карточек лагеря Пермь-36 — в 5 карточках.
Сканы ксерокопий всех доступных учетных карточек – часть ксерокопий карточек осталась в архивах Мемориального музея Пермь-36, созданного Мемориальным центром истории политических репрессий «Пермь-36» и захваченного властями Пермского края2, и в настоящее время недоступны – размещены в электронной базе «Заключенные пермских политлагерей»3.
Поскольку многие карточки заполнены малоразборчиво или очень плотно и читаются с трудом, нередко имеют не всем понятные сокращения, а также потому, что у некоторых заключенных были скопированы по несколько учетных карточек из разных лагерей, основное содержание которых дублируется, для удобства работы с ними были составлены расшифровки основной информации учетных карточек, которые размещены в той же базе4.
Что касается лагерных списков заключенных, то они, как и часть ксерокопий учетных карточек, остались в архивах Мемориального музея и ныне недоступны, но еще в 1993 г. с этих списков были сняты ксерокопии, с которыми работали сотрудники музея. К сожалению, они содержат многочисленные рабочие пометки музейных сотрудников.
Судя по четкости шрифтов списки заключенных лагерей Пермь-36 и Пермь-37 скорее всего являются первыми листами машинописных закладок, а список лагеря Пермь-35 — явно перепечатанный через копирку, листами вторых или третьих закладок.
Список заключенных лагеря Пермь-35 имеет наименование «СПИСОК осужденных, которые содержались в ИТК-35», списки лагерей Пермь-36 и Пермь-37 соответственно — «Список осужденных, отбывавших меру наказания в ИТК-36» и «Список осужденных, отбывавших меру наказания в ИТК-37». Все списки имеют единую структуру – записанные одной строкой номер заключенного в списке по алфавиту, его фамилия имя и отчество, год его рождения, статьи приговора и срок заключения: «1. Адучиев Алексей Дуняевич, 1922 г. ст. 64 п «а» УК РСФСР – 15 лет».
На 13 листах списка заключенных лагеря Пермь-35 содержится 743 нумерованных записей (строк). 27 номеров заключенных в списке вычеркнуты сотрудниками лагеря, а после даты их рождения имеется рукописная запись «архив ум». Последний номер в списке – 743 исправлен ручкой на 742, ниже после знака «-» под горизонтальной чертой подведен итог – «715 шт.». Справа запись «т к № 131 – дважды» и «нет № 787, 788». Эти номера в списке пропущены. Список завершается передаточными записями «Сдала (подпись неразборчива)» и «Приняла» — без подписи.
Список заключенных лагеря Пермь-36 имеет 513 нумерованных записей (строк) на 9 листах. В верхнем поле списка карандашная запись: «Галочкой помечены люди, чьи карточки есть», выполненная сотрудниками Мемориального центра при ксерокопировании учетных карточек. В списке имеются множественные пометки, выполненные карандашами и шариковыми ручками сотрудниками Мемориального центра в процессе работы над составлением и уточнением различных списков заключенных – по составу обвинений, национальности, образованию, датам рождения, арестов, осуждений и проч. Правка списка сотрудниками лагерей заключается, как и в списке лагеря Пермь-35, в вычеркивании номеров умерших заключенных, исправлении итоговой нумерации — номер 513 исправлен на 514 с пометкой «дважды 217» и в подведении итогов: «- 9» итог под чертой 505. Передаточная запись «Сдала» имеет две неразборчивые подписи – первая зачеркнута, вторая та же, что и в списке лагеря Пермь-35, запись «Приняла» — без подписи.
Список заключенных лагеря Пермь-37, содержащий 280 нумерованных записей на 5 листах, аналогичен списку лагеря Пермь-36 — Правка сотрудников лагеря заключается в вычеркивании из списка умерших и подведении итогов. Все остальные пометки выполнены сотрудниками Мемориального центра «Пермь-36». Передаточная запись полностью аналогична передаточной записи лагеря Пермь-35 и выполнена тем же почерком, что такие же записи на списках заключенных лагерей Пермь-35 и Пермь-36.
В лагерных списках заключенных обнаружена лишь одна ошибка, не исправленная сотрудниками лагерей – в списке заключенных лагеря Пермь-35 нет фамилии Д. Пилипяка, в то время как в учетной карточке этого заключенного лагеря Пермь-36 имеются записи «Выбыл 27 Х 1973 в ИТК-35», «Прибыл 23 XII 1973 из ИТК-35». Общим недостатком всех трех списков является то, что те люди, которые отбывали заключение в пермских политлагерях неоднократно, указаны в списках лишь один раз с информацией о статьях приговора и сроке заключения лишь последней судимости. Кроме того, ограниченность списков не позволяла, в случае вынесения приговора по большому количеству статей, перечислить в списках все эти статьи, и, в этом случае, составители списка ограничились перечислением лишь части из них.
Надо заметить, что после того, как появилась возможность познакомиться с некоторыми архивно-следственными делами заключенных пермских политлагерей, стало понятно, что и в учетных карточках нередко указаны не все статьи приговоров, вынесенных судами.
Представляется, что лагерные списки заключенных, приобретенные в 1992 г., являются правлеными черновиками, подготовленными для чистовой перепечатки и предназначавшиеся для передачи чего-то, относящегося ко всем заключенным без исключения и измеряемого штуками – «715 шт.» — возможно тех же учетных карточек или иных документов, обязательных для всех заключенных во всех лагерях.
Информация учетных карточек Пермского ИЦ УВД и лагерных списков заключенных существенно дополняется информацией из базы данных Московского Мемориала, составленная на основе фотокопий учетной картотеки Управления Дубравного ИТЛ5.
На основе всех перечисленных выше материалов, а также информации полученной из других надежных, доступных и проверяемых источников, и, прежде всего, самиздата 60-х – 80-х гг., мемуаров и воспоминаний бывших диссидентов и заключенных, были составлены информационные справки на всех без исключения заключенных пермских политлагерей. Эти справки размещены в электронной базе «Заключенные пермских политлагерей»6.
Открытие Службой безопасности Украины архивов КГБ позволили использовать при составлении информационных справок заключенных материалы следственных дел некоторых их них. К сожалению, недостаток средств и времени не позволили воспользоваться этими источниками в полной мере. Фотокопии части использованных материалов их архивов СБУ, прежде всего обвинительных заключений и приговоров, размещены в той же базе7. По той же причине – недостаточности средств и времени – в настоящей работе совершенно не были использованы материал прокурорского надзора по делам некоторых политзаключенных пермских политлагерей из Государственного архива Российской Федерации.8
Важнейшим источником могли бы быть личные дела заключенных, в которых фиксировалась вся информация и подшивались документы о всех основных событиях, связанных с пребыванием их в том или ином лагере или тюрьме. Вообще личные дела заключенных не являлись документами постоянного хранения и по существовавшему в то время законодательству подлежали уничтожению по истечению двух лет после освобождения заключенных, за исключением 2% от их общего количества, которые должны были быть переданы в местные государственные архивы «для статистики». Но по информации, полученной в начале 90-х гг. от начальника ИЦ Пермского УВД, личные дела заключенных пермских политлагерей не уничтожались, а, до конца 80-х гг. ХХ в. пересылались в Москву, «в КГБ», по запросам и ордерам, поступавшим оттуда. С конца 80-х гг. ордера из Москвы с запросами на эти личные дела поступать перестали и дела заключенных, освобождавшихся или переводившихся после этого, оставались в архиве ИЦ Пермского УВД. Но, к сожалению, и они, и дела, пересланные в Москву, совершенно недоступны современным исследователям.
И все же, комплекс всех выявленных и собранных материалов позволяет достаточно точно определить характер обвинений большинства заключенных пермских политлагерей.